ModernRel.Ru

Прекрасный облик, что тебя сразил,

Весь этот мир от глаз твоих

закрыл…

Весь мир готов ты для любви

забыть, –

Одну ее ничем не заменить.

Любовь твоя всегда перед тобою,

Она владеет всей твоей душою.

Она в такой красе, в таком сияньи,

Что глупо говорить о воздержаньи.

Саади

Тоска по любимой, забвение, утрата себя в ней – это чувства сходные, независимо от предмета страсти: земная любовь помогает постичь и описать любовь к божеству.

И если с устами любимой уста я, как

флейта, солью,

Я вылью в бесчисленных песнях всю жизнь и

всю душу свою.

Я живописец. Образ твой творю я каждый

миг!

Мне кажется, что я в него до глубины

проник.

Дж. Руми

Страсть к возлюбленной символизирует страсть к Возлюбленной, которая предстает и как Истина.

Ты, чтоб в любви достигнуть

совершенства,

Учись в мученьях обретать

блаженство.

Служение истине – это отказ от себя как привычного, мирского существа, полная отдача себя ей.

Тогда лишь сможешь истины

добиться,

Коль от себя сумеешь отрешиться.

И знай – ты истины не обретешь,

Пока в самозабвенье не

впадешь…

Саади

Выражение мук страсти облекается в образы розы с ее шипами, которые раздирают кожу до крови; мотылька, который летит на огонь свечи и сгорает в нем.

Едва лишь розы расцветут, ищу тебя в

саду густом,

Но там вонзаются в меня шипы, растущие

кругом.

Джами

О суфий, розу ты сорви, дай в рубище

шипам вонзиться!

Хафиз

Они как мотыльки сжигают

крылья…

И мотылек ответил: «О глупец,

Пусть я сгорю, не страшен мне

конец.

Влюблен я, сердце у меня пылает,

Свеча меня, как роза,

привлекает,

Огонь свечи в душе моей живет…

От смерти кто тебя убережет?

Пусть жар возлюбленной меня

сожжет!

И если смерть для нас

неотвратима,

Не лучше ли сгореть в огне с

любимой…

… мотылек свече шептал:

«Пусть я сгорю! Ведь я люблю…

Ты знаешь…»

Саади

Одним из символов мистического постижения Бога является зеркало – зеркало души, в которой отражается красота, сущность Бога (хотя «зеркало» присутствует в описании сути познания и в других, немистических концепциях философии).

Если вы хотите бога увидать глаза в

глаза –

С зеркала души смахните муть

смиренья, пыль молвы.

И тогда Руми подобно, истиною

озарясь,

В зеркале себя узрите, ведь всевышний

– это вы.

Дж. Руми

И естественно, что образом мистического чувства является сердце – вместилище любви и любовного постижения Бога.

Обитель сердца – вот где цель, вот

истины дворец,

Хвала вошедшему туда, где бог

запечатлен.

Дж. Руми

Иногда техника погружения в экстатическое состояние была связана не только с медитацией, но и с использованием вспомогательных средств, таких, как музыка, пение, танец, вино. Поэтому и в суфийской поэзии присутствует тема виночерпия, виноградной лозы, лютни и т.п. Здесь также перекликаются житейско-бытовые сюжеты, воспевание общения с друзьями, собирающимися вокруг чаши с вином, с мотивами суфийскими.

Говоря о суфийской поэзии, я отчасти затронула проблематику, вокруг которой строились философские концепции исламского мистицизма. Но прежде чем перейти к непосредственному их изложению, остановимся вкратце еще на одном предваряющем его вопросе – на исторической роли суфизма.

На протяжении всей истории своего существования суфизм оценивался далеко не однозначно – от исповедования его постулатов и признания до полного его отторжения. Суфизм порицался и порицается за отказ от активной жизненной позиции (имеется в виду жизнь социальная, связанная с устроением этого мира), за устремленность к потустороннему, к решению проблем перехода в инобытие. Признавая обоснованность такой оценки, не стоит все же забывать, что существуют разные формы протеста против социальной несправедливости. Возможна борьба с нею путем бунтов, восстаний, возможна – путем реформирования, преобразования условий жизни. Но наряду с этим довольно часто встречается и тихое, скрытое сопротивление неприемлемой действительности, противостояние ей через неприятие ее норм. Именно такой формой протеста в определенных условиях, когда было затруднено открытое массовое действие, стал суфизм. Однако в других условиях суфизм действительно превращается в движение реакционное, мешающее преобразованию жизни и общества. Подобным образом обстоит дело и с философской концепцией суфизма. Во-первых, нужно помнить, что суфизм представлял собой достаточно широкое течение, его идеи проникали и в другие доктрины, и поэтому, естественно, он не был концептуально целостным, в нем, как и в других философских школах, присутствовали разные направления, разные тенденции. Во-вторых, на разных этапах, в разных идейных условиях его роль менялась. В период становления философии, формирования ее рационалистического потенциала мистика, отождествляющаяся с противной разуму слепой верой, выступала в качестве его врага – неудивительно, что в это время суфизм, радевший за уход из мира, за аскетизм, порицался каламом, особенно мутазилитами. Но разрабатывая свою версию познавательного процесса, свою онтологию монизма, суфизм вносил свой вклад в познание, дополнял и даже корректировал рационализм, акцентируя внимание на личностном начале в человеке, вырабатывая представление о личности. Безусловно, эта его положительная роль не должна забываться при его оценке.