Религиозная философия: философия мистицизма (суфизм)
Страница 6

Но суфии-философы тем не менее пытались рационально обосновать своеобразие своего видения мира и его единства, а также дать – насколько это позволяет разум – рациональную картину этого единства. И эти рациональные рассуждения приводили к достаточно радикальным выводам. Если Ибн Араби, говоря об отождествлении божественного мира «неподвижных сущностей» (ноуменов) и феноменального мира конкретных вещей, выделяет все же «сущность» Бога из «сущности» вещей, то его ученик аль-Кунави, различая абсолютное бытие и бытие конкретное, утверждает, что «абсолютное» может существовать только в «конкретном». Другой философ-суфий ат-Тильмисани (ум. в 1291 г.), продолжая логические построения Ибн Араби и аль-Кунави, приходит к заключению о невозможности существования «иного», поскольку есть только абсолютное единство, и все конкретные вещи суть части Бога. Это дало основание оппоненту суфийского пантеизма мутакаллиму Ибн Таймийе так охарактеризовать позицию сторонников «единства бытия» (вахдат аль-вуджуд): бытие единственно, поэтому нет разницы между необходимым бытием Творца и возможным бытием творения, бытие творения тождественно бытию Творца.

Суфизм разрабатывал также версию «интимного» характера творения. Трудно говорить о существовании Бога, замкнутого в самом себе. Вспомните, как говорили философы-исмаилиты о Боге: он ни существующий, ни несуществующий. В своем абсолютном трансцендентальном единстве он даже о себе ничего не знает. Должен появиться «другой», который увидит Бога и в котором Бог увидит себя. С этой целью Творец и создает мир, проявляет себя в мире, а создав человека, подобного себе, т.е. обладающего частью божественной сущности, душой и духом, с его помощью, через него узнает о себе. Суфии в обосновании этой концепции ссылаются на хадис, повествующий о том, что пророк Давид как-то спросил Бога, почему тот создал мир, и Бог ответил: «Я был скрытым сокровищем, и я захотел стать явным».

Его никто не смог бы прочитать,

Когда б любовь не сорвала печать…

От века сущий, он творит, любя,

Глаза и уши, чтоб познать себя.

Ибн аль-Фарид

Эти отношения Бога с человеком и человека с Богом суфизм рисует как отношения любви. Человек постигает единство, сущность Бога не разумом, не рациональным путем, а чувством, сердцем. В преданной, страстной любви к Богу он находит и свою сущность. И Бог платит человеку любовью за его стремление к нему.

Мой бог – любовь. Любовь к тебе –

мой путь.

Ибн аль-Фарид

Любовь эта – чувство, пожирающее, поглощающее человека, он сгорает в нем. Путь к Богу – путь сомнений, искусов, страданий. Но тем слаще обретенная близость.

О нет, любовь – не сладкое волненье,

А горечь мук и искус для людей!…

Она сегодня сердце опалила,

А завтра жизнь мою сожжет дотла…

Что мне покой? Не любя и не веря,

Жить? – Свой покой я бросаю в

пожар…

Радость горенья, богатство потери!

Зарево в сердце – бесценнейший дар!

Ибн аль-Фарид

Путь суфия к Богу – путь страданий – может быть разным: у одного это испепеляющее чувство, у другого – духовные, интеллектуальные искания, состояние беспрерывных усилий ума разрешать все новые и новые вопросы бытия, преодоление одних сомнений и впадение в другие, постоянная интеллектуальная неудовлетворенность. И опять напрашивается сопоставление с философскими поисками истины в наше время. Очень похожие переживания своего пути к истине описывает П.А.Флоренский. Человек верующий и очень искренний, он ярко рисует тернистость этого пути, на котором любое кажущееся достоверным решение проблемы тотчас рождает сомнения и новые вопросы. «Истины нет у меня, но идея о ней жжет меня. Я не имею данных утверждать, что вообще есть Истина и что я получу ее… Но тем не менее, идея об Истине живет во мне, как „огнь поядайя“, и тайное чаяние встретиться с нею лицом к лицу прилепляет язык мой к гортани моей; это оно именно огненным потоком кипит и клокочет в моих жилах. Не будь надежды кончилась бы и пытка… Впрочем, недостоверно и то, что я чаю Истины. Может быть, и это – только кажется»…И так продолжается до тех пор, пока, наконец, измаявшийся ум не сделает попытку выйти из сферы понятий в сферу живого опыта и не обретет некоторого успокоения в отдаче себя непосредственно любви к Богу, когда все проблемы отступают от человека как несущественные, меркнут перед лицом благого чувства, чувства единого бытия. Восточно-христианское учение о Софии, как мне кажется, содержит сходные черты с учением суфиев.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Другое по теме

Учение о нравственности как следствие экклезиологии св. Климента
В первых главах Послания св. Климент приводит на память коринфянам все те добродетели, которыми прославилась эта древняя община - “прежнюю прекрасную и чистую жизнь, полную братской любви” (XLVIII). Это и “трезвенное и кроткое ...