Появление Николая КузанскогоСтраница 2
С возникновением единобожия, что мы и наблюдаем в христианстве, с определением монотеистического понимания Бога как личности, абсолютно возвышающейся над природой, пантеизм никак не совмещался с возобладавшими религиозными представлениями - он говорил о другом: о безличном мировом духе, скрывающемся в самой природе.
В постантичные времена, при господстве в Европе христианства, пантеизм сохранялся в среде последователей Платона, в неоплатонизме как идейном течении, имевшем за более чем десять веков свою эволюцию. Согласно неоплатонизму, миру присущ переход от его высшей и совершенной ступени универсума к менее совершенным и низшим ступеням - происходит “истечение” (“эманация”) из некоего мирового первоначала животворящей мощи, порождающее на свете все сущее. Но такой взгляд несовместим с библейским мифом о сотворении личным божеством природы и человека из ничего. “На своем пути пантеисты, с одной стороны, приходили к натуралистической трактотовке Бога, сливая его с природой, а с другой - опираясь на принцип непосредственного “постижения” Бога, мистически теряли природу в Боге, утверждали тождество Бога и человека”e.
3. Сомнения убеждения христианской космологии.
Религиозно-мистический пантеизм с присущем ему субъективным пониманием безличного Бога в преддверии Нового времени нашел свое наибе выпуклое выражение в воззрениях немецкого мыслителя, монаха-доминиканца Иоганна Экхарта (1260 – 1327). Для него “божество” - безличный, бескачественный абсолют, стоящий за “Богом” в трех лицах как полнотой качеств и творческим истоком мирового процесса. Он заявлял, что человек способен познать Бога благодаря тому, что в самом человеке есть несотворенная “искорка”, единосущная Богу. Логика рассуждений вела к тождеству земного и небесного миров, к равнодоступности Бога для всех и к отрицанию роли христианско-католической церкви в деле “спасения” верующих. Пантеистическое понимание Бога послужило идейной базой крестьянско-плебейских еретических движений XIV века против феодально-церковной эксплуатации.
Все это было известно Кузанцу. Рассматривая Бога в своем первом философском труде “Об ученом незнании” как непознаваемый “бесконечный максимум”, актуальная бесконечность, а мир - проявление Бога, познаваемый “ограниченный максимум”, потенциальная бесконечность, он явно соскальзывал к пантеизму. Согласно ему, “творец и творение – одно и то же”, “Бог во всех вещах, как все они в нем”. Низводя бесконечность Бога в природу, он сформировал идею бесконечности Вселенной в пространстве. Это явилось важнейшим симптомом начинающегося крушения теолого-схоластического мировоззрения с основоположным для него представлением о конечности в пространстве некогда сотворенного Богом мироздания и о Земле как его центре. Так подготавливалась почва для гелиоцентрического воззрения Коперника.
“Машина мира имеет, так сказать, свой центр повсюду, - писал он, - а свою окружность нигде, потому что Бог есть окружность и центр, так как он везде и нигде”f. Утверждая, что у Вселенной нет границ, что она бесконечна, Николай Кузанский тем самым ставил под сомнение убеждение христианской космологии относительно ее иерархической структуры.
Хотя божественный абсолют и составляет нечто совершенно особое, он, по мнению Кузанца, отнюдь не безразличен к миру вещей, явлений и существ - этот мир представляет собою не разрозненность и внешнюю совокупность единичностей, нет, он целостность “Бог - единственная простейшая основа всей Вселенной”g, он вносит единство в пестрое многообразие ее. А целостность предполагает взаимную детерминированность всего и вся в ней. И вновь сквозит пантеизм с принципом “всемирной симпатии”. Философ подчеркивал, что целое “находится непосредственно в любом члене через любой член, как целое находится в своих частях в любой части через любую часть”h. Но в основе всего этого лежит “душа мира”, которая “целиком находится в целом мире в каждой части его”i. Однако самое существенное состоит в том, что именно целое определяет направление движения составляющих его частей ибо “всякое движение части направляется к целому, как совершенству”j.
4. Второй Бог.
Соблазны пантеизма влекли Николая Кузанского дальше: “Так как Бог есть все, он также и ничто”, “он везде и нигде”. Как видим Богу одновременно приписывались свойства бытия и небытия. Равным, согласно Кузанцу, мир, все существующее состоит из противоположностей - единство противоположностей и представляет собой божественное существо: как вмещающее весь мир, оно - абсолютный максимум, а как находящееся в любом, даже в самом ничтожном предмете - абсолютный минимум.
В свете сказанного и человека, трактуемого как часть природы, Николай Кузанский именует “конечно-бесконечным”: он конечен как земное телесное существо и бесконечен как духовное (божественное). “Человеческая природа .- писал он, - стягивает в себе всю Вселенную: она есть микрокосм, малый - мир как называли ее с полным основанием древние. Она такова, что в . человечестве все возведено в высшую степень”. А коль так, то в человеке заключены те же характеристики, что и в макрокосме, и, значит, он не только конечное, но и бесконечное существо, а и единое, и многое, и целое, состоящее из части, и единое, состоящее из противоположностей. Xpистос, согласно Кузанцу, - максимальный человек, но тогда и человек - “второй Бог”, “человеческий Бог”. Вторым Богом философ называет человека потому, что, “как Бог есть творец реальных вещей и естественных форм, так и человек - творец логического бытия и искусственных форм”. “Как Бог развертывает из себя все многообразное богатство природных вещей, так и человеческий ум развертывает понятия, свернутые в нем”k.
Другое по теме
Архиепископ Афинский Блаженнейший Хризостом I (Пападопулос) (1923-1938)
Он занимает видное место в греческом богословии. Получил высшее богословское
образование на Афин-ском Богословском факультете, а также в Киевской и Петроградской
Духовных Академиях. Прежде восшествия на Афинскую кафедру был пр ...