ModernRel.Ru

В статьях «Кому принадлежит церковное имущество?», «Почему мы охраняем церковный ценности?», «Сохранение и изучение памятников церковного искусства» и других Луначарский разъяснял отношение партии к культурному наследию прошлого и верующим, и атеистам. Тем, кто упрекал Советскую власть в нигилистическом небрежении достижениями, мастеров искусства, архитектуры, музыки прошлых веков, и тем, кто, напротив, призывал «сжечь Рафаэля».

Так проблема взаимосвязи, взаимодействия искусства и религии из сферы теории переместилась в практическую, повседневную жизнь.

Конечно, говорил Луначарский, «мы знаем, что

отрекаться от прошлого человечества и от его культурных достижений нигде и никоим образом не следует» (с, 411). Но искусство является мощной формой пропаганды и агитации и «действуют при его помощи как

слева, так и справа» (с. 415). Поэтому–то задача атеистической пропаганды как раз и состоит в том, чтобы

обнажить скрывающиеся за религиозной формой социальные, нравственные, художественные взгляды творцов религиозного искусства, показать реальные исторические надежды и устремления, нашедшие в них столь причудливое воплощение.

Использование церковью на протяжении веков эмоциональной и эстетической силы художественного творчества для укрепления религиозности, привлечения масс к религии породило богословское представление об органической связи религии и искусства, о том, что только благодаря религии стало возможным вообще существование живописи и музыки, архитектуры и литературы. В статьях «Пермские боги», «Боги хороши после смерти», «Искусство и религия», представленных в сборнике, Луначарский указывает на антинаучность и несостоятельность религиозно–идеалистических интерпретаций взаимоотношения искусства и религии. С другой стороны, пронизанность произведений искусства религиозной проблематикой усложняла процесс восприятия его массами трудящихся, которые порывали с религией, видели в ней политического противника нового строя. В этих условиях необходимо было объяснить природу религиозного искусства, вычленить содержащийся в нем эстетический и эмоциональный смысл, показать его непреходящую ценность. «…Одной из форм смерти религии, — писал Луначарский, — является перенесение ее идей, чувств, церемоний в сферу явно художественную, в сферу развлечения, в сферу светского зрелища» (с. 417—418). Опираясь на известные высказывания К. Маркса о диалектике восприятия художественного творчества эпохи античности и нового времени, Луначарский в статье «Боги хороши после смерти» и ряде других последовательно и популярно изложил существо материалистического воззрения на место и роль религиозного искусства.

Рассматривая религию не изолированно, а в широком контексте мировой истории, Луначарский показывал ее разнообразные функции па различных этапах развития человечества, в тех или других конкретных ситуациях, указывал на тесную взаимосвязь религии и политики.

Известно, что буржуазия в своей борьбе с феодализмом выступала против политической роли церкви как союзника феодалов, провозгласила лозунги свободы совести и веротерпимости, лишила церковь былой роли в политической жизни. За эпохой, когда «религия… совпадала с политикой» (с. 446), отмечал Луначарский в своем выступлении «Политика и религия», наступило время относительного отстранения религиозных организаций от политической жизни. Но уже к началу XX в., времени выступления на политическую арену партий пролетариата, буржуазия стала искать в церкви союзника для борьбы с ними, а со своей стороны, на почве «широкой либеральной терпимости духовенство не только сумело укрепить свои позиции, но и постепенно перешло в наступление, развертывающееся на Западе и сейчас…» (с. 450).

Сохраняют свою актуальность замечания Луначарского о том, что в условиях империализма, общего кризиса капитализма «мы видим скорее оживление конфессиональных воздействий на политику, чем их ослабление» (с. 449), Это точное наблюдение было сделано в 1929 г., в канун прихода фашистов в Германии к власти.

Очевидность крепнущего союза буржуазии и религии стала особенно ясной сегодня. Оказавшись перед лицом краха буржуазных идеалов и принципов как в массовом сознании, так и в политической жизни, идеологи капитализма пытаются реанимировать религиозные взгляды, внедрить церковь в политические структуры. Так называемый «религиозный ренессанс», о котором твердят на Западе, отнюдь не продукт некоей внутренней жизнеспособности религии, а следствие попятного движения буржуазии к религии и мистике в поисках последнего убежища от неминуемого краха. «Наступление» религии, о котором прозорливо писал Луначарский, есть прежде, всего «отступление» к ней буржуазии. «У религии есть политическое жало» (с. 453), — говорил он. И сегодня мы